Галинкина любовь [Я буду держать тебя за руку] - Юлия Владимировна Монакова

– С пяти утра? – ахнула Галинка. – Что, очередь совсем-совсем не движется?

– Движется помаленьку, – он пожал плечами. – Да вы берите, берите пирожки, они свежие!

Галинка перекусила в самолёте, но с тех пор прошло уже довольно много времени, и она почувствовала, как буркнуло у неё в животе. С благодарностью сунув нос в пакет, она выбрала себе круглый румяный пирожок и с наслаждением впилась в него зубами.

– Ммм, как вкушно! – промычала она. – А вы мештный или приежжий?

– Из Ташкента, – парень махнул рукой. – Да я не сам прослушиваться иду, просто девушку свою сопровождаю… А за вас, что же, никто поболеть не приехал? Вы откуда?

Галинка вздохнула.

– Мы из Ялты. Но если вы сейчас начнёте пытать меня на предмет «чей Крым», я…

– Да ладно, успокойтесь, – он удивлённо и даже несколько испуганно покосился на неё. – Это ваши политические проблемы, при чём к ним Узбекистан?

– Ой ли? – покачала головой Галинка. – А как же европейские санкции и падение курса рубля? Я слышала, многие ваши гастарбайтеры вынуждены вернуться из Москвы домой из-за смехотворных зарплат. Так что вам присоединение Крыма тоже должно стоять костью в горле.

– Вообще-то, у нас в стране не все гастарбайтеры… – уклончиво ответил он самым миролюбивым тоном и поспешил сменить тему. Галинка, впрочем, уже пожалела, что наехала на него. На самом деле, она изрядно устала от бесконечных споров о политике – и в жизни, и в интернете, вот и кидалась на собеседников первой почём зря, заранее ожидя подвоха и постоянно находясь в нервном напряжении. Но, боже милостивый, если даже люди внутри одной-единственной семьи не могли договориться между собой, чего можно было ожидать от посторонних?!

– Простите меня, – тихо и виновата произнесла она, чувствуя себя чудовищем. – Забудьте весь тот вздор, что я болтала.

– Пису – пис! – отшутился парень.

Пристроившись в хвосте очереди, Галинка уныло прикинула, что прослушивание, похоже, растянется на целый день. И почему она не догадалась взять с собой книгу или хотя бы журнал?! Но гораздо сложнее было выносить холод. Чтобы хоть немного согреться, Галинка принялась прыгать с одной ноги на другую, однако тут же набрала полурастаявшего снега в правый ботинок, на котором чуть-чуть отошла подошва. «Вот только простудиться мне ещё не хватало…» – подумала она сердито. Галинка берегла голос перед прослушиванием, и её несказанно удивляли другие участники кастинга, которые бурно общались между собой, спорили, кричали и хохотали, не заботясь о том, что могут сорвать голос ещё до того, как зайдут внутрь.

Заветная цель, тем не менее, потихоньку приближалась – к обеду до входа осталось всего метров двадцать. Охрана возле дверей концертного зала начала проявлять строгость и бдительность:

– Группа поддержки и все, кто не участвует в кастинге – отойдите в сторону! Вам туда нельзя. Остаются только вокалисты, разбиваются по парам, готовят паспорта и приглашения…

Чем ближе была цель, тем больший мандраж овладевал всеми приглашёнными. У кого-то действительно пропал голос, кто-то заходился в истеричном кашле, кого-то тошнило, у кого-то ногу свело… У Галинки с этим всё было в порядке, но уже непосредственно перед крыльцом она с ужасом осознала, что ужасно хочет, что называется, «по-маленькому». Ничего, похожего на туалет, поблизости не наблюдалось. Выходить из очереди ей было боязно – а ну как в её отсутствие ближайшие соседи зайдут внутрь, и ей снова придётся занимать в конце? Пришлось терпеть из последних сил.

В дверях охранники сдерживали толпу, не давая ей тут же лететь на третий этаж, где проходило прослушивание. Внутрь запускали группами по пятьдесят человек, предварительно тщательно изучив документы.

– Девушка, – пожурил её один из членов охраны, – ну что ж вы с баулом-то… Это же телевидение, а не зал ожидания на вокзале. Мы обязаны проверять все подозрительные сумки.

– Между прочим, я прямо с самолёта сюда явилась, – огрызнулась Галинка. – Но если вам моя сумка кажется подозрительной, можете проверить, мне скрывать нечего.

Однако он только скептически посмотрел на её посиневшие губы и тоненькую курточку, а затем с досадой махнул рукой:

– Ладно уж, проходите…

Наконец-то Галинка вместе с остальными сорока девятью участниками прорвалась в холл концертного зала. Однако и тут пришлось терпеть – их попросили дождаться, пока сверху не спустится предыдущая группа «кастингуемых». Вожделенный туалет, как ей доходчиво объяснили, находился за очередным кордоном охраны, и попасть туда можно было только после того, как пройдёшь прослушивание. Галинка с ужасом поняла, что ещё пара минут – и ей уже не нужен будет никакой кастинг. Она поискала охранника с наиболее добрым лицом и кинулась к нему.

– Пожалуйста, можно мне в туалет?

– Вот сначала пройдёте кастинг на третьем этаже, а потом уж идите куда хотите, на все четыре стороны, – флегматично отозвался он. Галинка сделала жалобные, как у котика из «Шрека», глаза:

– Да вы что, как я петь-то буду в таком состоянии?! Ещё чуть-чуть – и описаюсь… – добавила она доверительно.

Смерив Галинку взглядом, этот охранник тоже смягчился. Выражение его лица сделалось не отчуждённо-деловым, а нормальным – участливо-человеческим.

– Ладно, давайте в залог ваш паспорт и приглашение, – быстро сказал он. – И чтобы живо у меня!

Выйдя через пять минут из заветной комнаты с табличкой «WC» и чувствуя себя на седьмом небе, Галинка вдруг осознала, что совершенно успокоилась и больше не боится. Словно все её волнения исчерпались желанием посетить туалет. Теперь она была совершенно расслабленна и абсолютно уверена в себе.

Забрав у доброго охранника паспорт с приглашением и сердечно поблагодарив, девушка вместе с остальными участниками поднялась на третий этаж. Именно там, за закрытыми дверями одной из аудиторий, и происходило таинство…

Александр Белецкий

Утром, за завтраком, Александр украдкой разглядывал лицо дочери, которая была полностью поглощена своим айфоном. Он пытался понять, чем Даша живёт, чем дышит, о чём мечтает. Стыдно признаться, но он и в самом деле не слишком-то хорошо знал её. Вернее – не очень понимал в последние годы. В её возрасте, помнится, он был совсем, совсем другим…

– Скажи, – начал он осторожно, – твоё желание стать актрисой действительно искреннее? Или это просто ради того, чтобы насолить матери?

– Абсолютно искренне хочу насолить матери, – кивнула Даша, не отрываясь от айфона. Белецкий рассердился:

– Послушай, ну я ведь не шутки с тобой шучу! Речь идёт о твоём будущем. До поступления осталось три месяца, ты хоть как-то готовишься? Может быть, есть какие-то дни открытых дверей для студентов…

Даша, наконец, подняла на него взгляд.

– Во ВГИКе нет и не было никакого дня открытых дверей, –